Разливая огонь словомётный

Пойдёт пулемётом хлестать линотип!

Ай да Владимир Маяковский, мастак меткого словца! Это он о скорости набора на линотипе, строкоотливной машине, так высказался. Видимо, и сам он не раз заглядывал в типографию, где видел, как линотипистка отливала из металла строчки его стихов. А я сегодня расскажу о работнице Крапивинской типографии, которая четверть века трудилась в горячем цехе, а затем ещё 15 лет на компьютерном наборе в редакции.

Не химик, не биолог, не хирург

— Но сожалений горьких нет! — весело вспоминает свои школьные мечты Любовь Степановна Горелько, — родилась я в Кемерово, училась в Берёзовском. В старших классах, полюбив химию и биологию, твердила себе: буду хирургом. Однажды чистила картошку и вместе с кожурой отхватила кожу на пальце. Увидела кровь, упала в обморок. «Всё, сказала мама, — конец твоей карьере хирурга». После десятого класса поехала с подружкой поступать в химико-биологический техникум. Подружка первый экзамен завалила, ну и я, из солидарности с ней, не пошла сдавать. Дядька-родственник в ту пору в Берёзовском горисполкоме работал. 

— Да я тебе, Любанька, такую работу подберу, что ты тяжелее спичечного коробка и держать в руках ничего не будешь, — так сказал мне и приказал идти в райком комсомола для беседы. Я, конечно, послушно пошла. Также безропотно и даже гордо получила комсомольскую путёвку для учёбы в Кемеровском ГПТУ-65. Напарницей обеспечили, чтоб веселее было учиться и жить в общежитии.

Но в училище девчонок всё-таки разделили. Посмотрели аттестат Любы Еремеевой, а там по русскому языку и литературе — пятёрки. Мама-то Любы, Мария Сергеевна, ликбез проводила по деревням и посёлкам в 40-е годы, вот и дочерей своих натренировала к грамоте. Зачислили Любу в 16–ю группу, а в ней на линотипистов обучали.

Что за тип — линотип?

Эта железная махина-машина 1884 года рождения — достижение книгопечатания 140 лет назад было внедрено и предназначено это оборудование для отливки целых строк текста. 

— Было интересно! — вспоминает Любовь Степановна годы учёбы — 1967—1969, — предметы спецтехнологии меня увлекли, как и сама полиграфия. Сложно, но лучше всего теория давалась только с практикой. Одно дело слушать на лекциях про устройство и действие линотипа, и совсем другое — сесть за его клавиатуру, рассмотреть магазин с комплектом линотипных матриц, взять в руки верстатку, в которой формируется строка и отливной пласт. Когда я впервые увидела жидкий металл, который поступал из котла, где он постоянно поддерживался при температуре +275 градусов, подумала: как же так он, этот линотип, умеет это делать?

А в училище всю техническую науку, нужную для освоения специальности «линотипист», преподавали квалифицированные мастера производственного обучения.

— Подходите, девушки, ближе и смотрите, и учитесь включать машину, — говорили мастера, — и наблюдайте, как в ней всё одновременно движется в необходимом процессе, знайте, что без плавки металла не сможете набрать и выдать ни одно слово. Из слов будут строки, из строк — гранки, из гранок — тексты. А верстать и печатать их мы учим в других группах училища. 

У Любы и глаза горели, и руки — всё хотелось пробовать и делать.

— Еремеева, сегодня от лекций ты освобождаешься, — частенько слышала Люба, — иди в цех, садись за линотип и работай.

Мастера знали, кому доверять линотипный набор бланочной продукции, которую заказывали разные предприятия Кемерова. Жаль только, что те два года учёбы вкупе с практической деятельностью не вошли в рабочий стаж выпускницы училища Любови Еремеевой. А распределение она получила в Крапивинскую типографию.

Советская улица, советский коллектив

— Поселили меня с ещё одной выпускницей училища в доме № 10, по улице Советской, — вспоминает Люба, — воды в доме не было, зимой с топором ходили на Быструху, раздолбишь лунку, воды возьмёшь, домой в ведёрке принесёшь. Напарница моя уехала, не доработав положенные два года, а я дождалась следующих выпускниц училища, двух Галин — Пономарёву и Вигулярову. Работали в типографии в две смены. Во-первых, нас стало три линотипистки, а линотипа — два, а во-вторых, работы много было: районная газета в 70—80-е годы выходила три раза в неделю и большим тиражом — 5954 экземпляра, также огромное количество бланочной продукции выпускала наша Крапивинская типография, линотипы трудились неустанно. Горячие строки — фраза не для красного словца. Без рукавиц пальцы обожжёшь, когда гранки со свежеотлитыми строками берёшь. Нам, линотиписткам, была дана возможность прочитывать набранные заметки ещё в матрицах, до того, как запустить их в оттиск. Мы после корреспондентов газеты «Заветы Ленина», «Тайдон» первыми узнавали про удои от коров на фермах района, про гектары пашни и тонны заготовленного сена, про то, какой коллектив получил Переходящее Красное Знамя РК КПСС за ударный труд пятилетки — и мы жили этим, и радовались успехам всех отрядов и звеньев, с которыми начинали посевную кампанию и заканчивали уборочную страду. Строили в районе фермы и жильё, клубы и дороги, люди рождались и умирали — обо всём печаталось в районке, но без типографии газета не выходила бы. Так что не зря я приехала в район, и наш типографский коллектив приносил большую пользу.

Плавильня во всех смыслах

Смена за сменой, неделя за неделей, год за годом — так складывались десятилетия стажа Любови. Вот она уже получила другой разряд. Вот сработалась с Галиной Каюткиной, Лизой Афанасьевой, Зиной Кузнецовой… Вот уже стала Горелько Любовью Степановной, выйдя замуж. Громоздкие линотипы подчинились ей, ощутив сноровку и хватку специалиста. Работа кипела в прямом смысле. И особенно в смысле металла.

— Но не всегда и получалось, — честно признаётся Любовь Горелько, — наладчика не было, приходилось вызывать Кима Ивановича Зырянова, он в конторе связи работал. Приходил он всегда, потому что понимал важность нашей работы. Просил у меня учебник, по которому я в училище изучала теорию машины, смотрел книгу, как инструкцию, и налаживал линотип. А позже и свой наладчик появился в типографии — Володя Смольянинов. Он, и ещё Александр Васильев, Дмитрий Тихонов, а порой и Сергей Заворин, занимались особой работой и в плавильне, гартоплавке, но о ней — отдельный разговор.

Единый корпус

Кстати, Ким Иванович Зырянов — сын первого редактора районной газеты — Ивана Архиповича Зырянова, а Владимир Смольянинов — сын журналиста районной газеты тех времён — Александра Андреевича Смольянинова. Пройдёт эпоха линотипов, и уже третий Смольянинов — Виталий, сядет за компьютерный набор и вёрстку газеты. К нему же присоединится и Любовь Степановна, которая в 1993 году, после пожара в типографии, сменит линотип на компьютер. Этот дуэт — типография и редакция, полиграфисты и журналисты исторически сложился в добрые династии и взаимно-обогащающий труд смежников — пишущей и полиграфической братии. Ну, а тогда, в эру линотипов, не имевших альтернативы для набора текстов, крайне важно было быть грамотным и внимательным наборщиком. Здесь-то и пригодились отличные знания и грамота Любы.

— Ведь если при ручном наборе заголовков статей, заметок и репортажей надо исправить только единичные буквы в случае ошибки, то в тексте нужно отливать заново всю строчку, — подтверждает линотипист Горелько, — в ручном и линотипном наборе мы пользовались множеством разных шрифтов. Их подбирала нам со вкусом и знанием дела Валентина Ивановна Сердюкова, ответственный секретарь газеты. Сегодня названия тех шрифтов больше по кроссвордам известны: цицеро, петит, корпус, нонпарель…

Рассказывает это Любовь Степановна, и я тоже вспоминаю факты из своей журналистской практики: маленьких заметок я писать НЕ умела никогда, а для больших— порою и места на страницах номера газеты не было. Вот и уговаривала я и Валентину Ивановну,
и Любовь Степановну, подобрать для моего материала самый мелкий шрифт — например, нонпарель. Газета живёт столетия! Это факт. Нашей районной газете уже 92 года, и больше половины из них работала в типографии — редакции Любовь Степановна.

— Но в металле газета жила всего один день! — напоминает мне моя собеседница, — сразу после выпуска тиража убирали из железной страницы пробелы, линейки, шпоны, а строчки — в плавку отправляли. В типографии плавильня стояла рядом с линотипным цехом. В плавильне металл из твёрдого состояния (газетных строчек) переходил в жидкое, и обратно. Строчки расплавлялись и отливались в «чушки», — определённого размера серебристые бруски — их-то и запускали мы в котёл линотипа, где температура под 300 градусов. Процесс повторялся до бесконечности. Работа с этим сплавом — гартом — вредна для здоровья. В его составе — олово, свинец, сурьма. Молоко получали за вредные условия труда!

Дядя, ты не прав!

Дважды мама, дважды бабушка, дважды прабабушка, Любовь Степановна со смехом напоминает себе самой ту красивую фразу дяди из города Берёзовского, уверившего Любаньку, что найдёт ей работу, где тяжелее спичечной коробушки она ничего в руки не возьмёт! Как же он не прав! Или не знал, или не видел никогда серебристую «чушку», красивый такой брусок металла весом 8—10 килограммов! Причём, за смену линотипистка не одну такую «чушку» брала в стороне гартоплавки, несла её к линотипу и опускала в котёл: плавься, металл, строчки нужно отливать, газету выпускать, заказы и бланки выдавать по требованию.

Что же держало в этой ДРУКАРНЕ Любу? Друкарня — это типография в восточно-славянской группе языков. Славянские в этом слове только суффикс и окончание. Так что же? Друк (печатание) стал друг Любови?

— Нет! — не грустит Любовь, — и дома был друг, муж, и дети росли, прибегали ко мне на работу постоянно, дом рядышком, в любое время начальник мог вызвать, когда случался срочный заказ. Никогда не было даже мысли уйти на другую работу. Только эту знала и умела. Дважды горела типография. Пожар 1993 года поставил точку в старом процессе набора текстов для выпуска районной газеты. Но моя специальность пригодилась и в новых условиях работы — при компьютерном наборе.

Линотип железный, ленточка в косе…

Спасибо Агнии Барто за идею про ленточку. Синенькая юбочка, ленточка в косе. Кто не знает Любочку? Любу знают все! На фотографии — юная Любочка Еремеева-Горелько, и её первый рабочий день на линотипе в Крапивинской типографии. 1969 год. А родилась она в 1949-м. Тогда и не считала она, что пригодится этот снимок, аккурат, к 75-летнему юбилею. А вот и пригодился. Друг друкарни (линотип) — под руками. Отливала строчки — слова, запятые, точки…

А я бы сейчас безчисленное количество восклицательных знаков ей отлила в самой горячей форме! За жаркий труд в горячем цехе местной типографии.

Ираида Родина